В нынешний век политически грамотное общество расколото на два лагеря: утописты, и те, кто этих самых утопистов считает опасными, необразованными мечтателями. Обе группы можно понять. Но все таки: возможны ли утопии, или ответ кроется в самом слове?
Действительно, термин «Утопия» отсылает нас к тому, что любая утопичная идея заведомо является либо вымыслом, либо чьей-то влажной фантазией. Это слово ввёл в обиход английский писатель Томас Мор в книге «Золотая книжечка, столь же полезная, сколь и забавная о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия». Название этого нового острова, который описывал Мор, состояло из двух греческих корней: οὐ — «нет» и τόπος — «место». Буквально — «место, которого нет». С языком не спорят, термин есть термин. Раз сказано нет, значит – нет. Можно заканчивать статью. Проблема в том, что человек – существо абсолютно поспешное, так еще и склонное к самообману. Мы часто называем вещи чужими именами, выдаем белое за черное, теплое за мягкое, а х*й – за трамвайную ручку. Такая участь постигла в том числе понятия «невозможно», «невозможно на сегодняшний день» и «невозможно, учитывая нынешнюю человеческую мораль». На самом же деле то, что было невозможным пятьсот лет назад – цифровые коммуникации, невозможные на то время, права женщины как социальной единицы, невозможные, учитывая тогдашнюю человеческую мораль, и технологии телепортации, оклеймленные нами просто невозможными, но кои непременно когда-нибудь будут открыты, всё это когда-то считалось абсолютной ересью, бреднями недалеких, утопичных умов. Но эти вещи свершились, или свершатся, благодаря революциям: социальным, индустриальным, научным. Идеологической же утопии, пресловутого коммунизма, или анархизма любого толка, возможно добиться только одним путем – «перезагрузкой» нынешней цивилизации. Я имею ввиду жестокое, безвозвратное уничтожение на корню всего накопленного нами духовного, социального, политического и экономического пласта, уничтожение населения земли вплоть до последних сотен особей, сохранение технологической составляющей общества, и знаний, накопленных нами за тысячи лет, но восстановление вида и человечества как новой цивилизации – дальше пусть каждый, кто захочет привести эту не утопичную, но сверхтяжелую в реализации схему в жизнь, выбирает сам, что к душе лежит: коммунизм, фашизм, анархизм, и прочее. Карл Мангейм считал, что утопия и идеология относительны: идеология столь же неосуществима в практике, как и утопия, а утопия служит средством создания нового социального порядка. В нашем же случае, создастся не новый порядок, а новый социум. Если оставить около двух сотен младенцев и сорока «нянек» — твердых во взглядах теоретиков своей утопичной идеологии, которые будут воспитывать оставшийся от человечества огрызок в условиях идейной обработки на почве и поприще технологий нынешнего человечества (т.е. у них не будет дефицита чего-либо) — то в результате такого «рестарта» мы получим желаемое «идеальное общество». Конечно, генетически люди склонны к своим порокам, но главные причины убийственной тупости и жестокости нынешних режимов на планете Земля будут уничтожены: недопонимание между идеями (нет альтернатив – нет недопонимания), и возможность посмотреть, как хорошо там, где нас нет.
Изложенный мной способ достижения недостижимого является таким же недостижимым, как и то, чего он должен помочь достичь. Но это всё теории – к сожалению или к счастью, на практике в нашем обществе никто этого делать не станет. Для перезагрузки цивилизации сначала необходима перезагрузка самого себя.